Куда Едут Крыши

Замечено, что нередко люди перенимают повадки и даже некоторое сходство с теми, рядом с кем они находятся или живут. Так, собаководы весьма часто становятся похожи на своих хвостастых любимцев; любители кошек – на кошек (вспомните, например, Куклачева); укротители тигров и львов перенимают от своих питомцев грациозность движений и хищный взгляд, ковбои – ржут, как кони; колхозники становятся похожими на быков, фермерши – на коров и так далее. Моряки пассажирского флота, постоянно находясь на борту своих белоснежных лайнеров в непосредственной близости с женщинами, перенимают от последних очень многое. Интриганство, сплетничество, капризность – черты для пассажирского моряка столь же обычные, сколь для постового милиционера – тупость. Соответственно и психология таких моряков непредсказуема и изменчива, рассматривать её нет смысла, как бессмысленно изучать психологию женщины. Рыбаки... у рыбаков... в смысле - моряков рыболовецкого флота... Вот за рыбаков я не знаю, а потому ничего не скажу. Однако подшучивать над рыбаками может оказаться делом столь же безопасным, как щекотать под плавником дремлющую акулу. Мне известен случай, когда немногословный и туповатый член рыболовецкого экипажа, недальновидно избранный объектом для шуток и подтруниваний тройкой товарищей... впрочем, эта страшная история вряд ли впишется в общий тон нашей лекции.
Наконец, моряки флота торгового. Общаются они в основном, с себе подобными и на протяжении весьма длительного времени. Поэтому они либо перенимают неврозы друг у друга, либо, как говорится, каждый сходит с ума по-своему.

Вы приехали с новым экипажем на судно. Вы познакомились еще в пути, а за первый месяц работы на судне уже успели для себя отметить, что:
- четвертый механик - рубаха-парень, весельчак и балагур,
- боцман – старый ворчун,
- третий помощник - словоохотливый болтун,
- второй механик - нелюдимый молчун,
- матрос – покладистый, добродушный парень
и так далее.
Но проходит два-три месяца, и вы с удивлением обнаруживаете, что:
- четвертый механик бросается на людей, оскалив зубы, по любой причине и без неё, а в ответ на вашу изысканную шутку или прекрасный анекдот тупо смотрит на вас непонимающими глазами, капая пеной с нижней губы.
- боцман оказался мудрым советчиком, причем полезные советы он дает каждый день и всегда, почему-то, одни и те же,
- третий помощник прячется от людей в своей каюте, слова из него не вытянешь,
- второй механик третьи сутки одолевает вас своей болтовней, и даже когда вы тихонько уходите от него подальше – слышите, как он продолжает болтать, не замечая вашего отсутствия,
- матрос – редкая ехидина и хам.

Вам уже не с кем поговорить, а с теми, с кем есть - говорить не о чем. В конце-концов, вам это все надоедает и вы, уединившись в своей каюте, достаете из-под дивана неизвестно кем припрятанный портрет, скажем, В.И.Ленина и ведете с ним многочасовые душеспасительные беседы.

Что это произошло с ними? Про таких людей, да и про вас тоже, говорят: «Крыша поехала».
Увы, смещение крыш на флоте - явление ужасающе обычное и заметное даже невооруженным глазом. Но настолько ли оно неизбежное? Это мы и постараемся выяснить.
Несомненно, нелегкая судовая жизнь просто-таки зазывает крыши сняться с насиженного места и отправиться в путь-дорогу. Бытует мнение, что миграция крыш бывает индивидуальная и коллективная. И что пути этой миграции неисповедимы. Ерунда! Крыши едут в строго определенном порядке. И пути их ещё как исповедимы.
И при всем кажущемся многообразии морских душ и характеров – существует лишь несколько типичных направлений движения крыш. Рассмотрим их.

Тип номер Один – «Невыносимый Болтун»
или «Спасите Наши Уши»

Почему номер Один? На то много причин. Во-первых, прямо или косвенно он присутствует в любом экипаже, и как правило, в единственном числе. Во-вторых, это, пожалуй, самый назойливый тип на судне. Вы слышите его всегда и всюду; замолчать для него так же невозможно, как и перестать дышать. Очевидно, звук собственного голоса вводит таких людей в транс, развивая практически наркотическую зависимость. Необходимость говорить для него неизмеримо выше необходимости быть выслушиваемым, однако наличие пары свободных ушей, способных впитать ниагару его блудословия – делают Типа номер Один безразмерно счастливым.

Случаи с Болтунами бывают очень сложные. Один из них – яркий пример – покинул мостик (мое рабочее место) пять минут назад. У меня еще не утих гул в голове после его присутствия. Это стармех. Он поляк. Голос у него громкий и гулкий, не так, чтобы очень низкий, но какой-то рокочущий. Наиболее подходяшее сравнение, пожалуй, с павлиньим. Как правило, он (голос) начинается в пол-восьмого утра, когда дверь каюты стармеха открывается, выпуская своего обитателя на завтрак, и затихает, когда каютная дверь закрывается за ним вечером.
Смысл жизни такого индивидуума – непрерывная болтовня. Она необходима ему, как наркотик. Неважно, о чем болтать – важен сам процесс. Страдают от этого, конечно, окружающие Болтуна люди.
Рассмотрим физиологическую подоплёку этого тяжелого (для окружающих) недуга. Известно, что последователи некоторых восточных религий способны вводить себя в транс беспрерывным мычанием. Говорят, это очень помогает медитировать. Дело в том, что вибрации особой частоты, издаваемые голосовыми связками при таком мычании, доходят до головного мозга и оказывают на него определенное воздействие. Ну-ка, попробуйте и вы: наберите побольше воздуха в легкие, закройте рот и издайте долгое утробное «М-м-мммммммм». Почувствовали? Ну-ну, довольно! Лучше вспомните-ка теперь Саида из «Белого Солнца Пустыни». Как он постоянно мычал заунывный напев Пустыни, модулируя голосом то же бесконечное «М-мммммммм». Делал он это всегда, особенно во время долгих конных прогулок среди бескрайних песков. Таким образом он заполнял свою голову полезным делом, которе помогало ему думать, или не думать, но в любом случае – не свихнуться от одиночества и скуки.
Это дело полезное, оно успокаивает и умиротворяет. Замечали ли вы, как многие люди, занимаясь чем-то нудным и однообразным, мурлыкают себе под нос какой-либо мотивчик? Ну так вот, это то же самое. Однако, нет в мире такого доброго дела, которое не могло бы быть обращено во вред.... (Авт. Афоризм)
Беда в том, что голос у Болтуна настроен именно на такую частоту, возбуждающе воздействующую на его кургузый мозг и убийственно – на уши окружающих его бедолаг. Поэтому он не замолкает ни на секунду – болтает, когда его слушают и не слушают; поёт или мычит. Его можно не слушать, но не слышать – увы... Естественно, такая особенность организма не могла не привести к определенным и необратимым процессам в коре его головного мозга. Он вынужден идти на всяческие ухищрения, дабы оправдать свое поведение: выдумывать всевозможные темы для разговоров, бесцеремонно влезать в чужие беседы, провоцировать вас на споры – главное, не молчать. При этом Болтуна совершенно не интересует ваша точка зрения или мнение по тому или иному вопросу – у него на всё и вся есть свои, непоколебимые убеждения, разубедить его в которых так же невозможно, как и овладеть инициативой в беседе с ним. Скажу больше – если он-таки зацепил вас на беседу (если вы новичок, ему это – раз плюнуть), и вам удается время от времени что-либо высказывать – он вас совершенно не слушает! Ему интересны ваши уши, но уж никак не рот. И именно это последнее и является явным симптомом аномального движения крыши. Ибо в конечном итоге ведет Болтуна к замыканию в собственном, зачастую гротескном и искаженном мире ложных иллюзий и прогрессирующих заблуждений. Помочь ему невозможно, лучше позаботьтесь о себе. Что бы я вам посоветовал в случае настойчивой осады подобным типом? Замкните уста. Свои. Это главное и надежное средство. Всем своим видом покажите негодяю, что вы полностью его игнорируете. Глядите сквозь него, не замечая; займитесь каким-либо делом, пусть совершенно не нужным, примите крайне озабоченный вид. Главное – ни слова Болтуну! И это при том, что он наверняка прибегнет к самым изощренным уловкам, дабы зацепить вас на ответную фразу. Будет провоцировать, утверждая совершеннейшую чепуху – не реагируйте! Одно лишь ваше слово, даже ироническая ухмылка – даст ему форы минут на двадцать. Однако, если выдержка не подведет вас – он уйдет. Неизбежно уйдет – искать иные, более покладистые уши! Впрочем, с моим экземпляром случается и худшее – он начинает петь, громко и самозабвенно. И тогда уходить ему нет никакой нужды.
В таком случае, есть и другое, более радикальное средство. Гоните его в шею, грубо и решительно. Он даже не обидится, ведь он и сам всё прекрасно понимает... Приходилось мне работать с одним таким Начальником Радиостанции, из наших, русских. Заходил на мостик с громкой бессловесной песней, как на сцену. Голос у него был препротивнейший, высокий; но частота определённо та же.
Что ещё? Нужно ли говорить, что не стоит поверять такому типу своих сокровенных мнений, проблем и (Боже упаси!) секретов. Будьте уверены – не только весь экипаж будет обсуждать вскоре ваши слова, но и случайные швартовщики на берегу. Если же вас угораздило поделиться с таким Болтуном своими тайными мыслями – извините, но у вас самого с крышей не всё в порядке.
Как использовать Болтуна в полезных целях? Да никак. Разве что, если вам необходимо обнародовать какой-то интересный факт, или, скажем, организовать розыгрыш (будьте осторожны: см предыдущую лекцию). Хотя он вас и не слушает – своё, нужное, он схватит на лету, не сомневайтесь.
Характерная особенность таких больных – Радостный Пессимизм. Любые чужие проблемы и неудачи необычайно вдохновляют его и способны довести до оргазма; в любом полезном начинании он видит неизбежный крах и радостно обсасывает его на все лады. Когда краха не случается (как правило) – он нисколько не унывает – ничего страшного, не повезёт в другой раз! Свои же собственные глупости и проколы его расстраивают чрезвычайно, подвигая на длиннейшие глубокие размышления вслух – о поразительном стечении обстоятельств и цепи невероятных случайностей, приведших к тому, что он дал дурака. Естественно, сам он никогда и ни в чем виноват не бывает, потому как всегда прав. Эгоцентризм у таких особей гипертрофирован до безобразия, нарциссизм абсолютизирован и вообще. Налицо полное разложение личности. Это – тяжелый случай, и помочь такому гаду нечем, ибо процесс необратим и зашел слишком далеко. Не мешало бы, конечно, добить его, чтобы не мучился, но всё дело в том, что он-то как раз и не мучается! Напротив, зачастую пребывает в состоянии, близком к эйфории.

Тип номер Два: «Назойливый Рассказчик»
Или «Охотник за Головами»

Однако, и болтуны бывают разными. Вот другой характерный типаж:

Он работал поваром. Молодой парняга, про которого можно было бы сказать «атлетического сложения», не начни он рано рыхлеть. На судно мы добирались целым экипажем; семь часов летели самолетом, и, обладатели счастливых билетов – кому выпало сидеть рядом с ним –коротали время, слушая его рассказы о мировых кухнях, экзотических блюдах, и незабвенных временах его службы в армии поваром. От аэропорта до судна ехали микроавтобусами, и здесь удача улыбнулась мне. Выяснив мою должность и познакомившись, детина деловито поинтересовался:
- А вот чем бы ты, скажем, хотел питаться на судне?
- Едой, - честно ответил я.
- Нет, ну ты пойми – вопрос чисто профессиональный... Какую кухню ты бы предпочел? Какие блюда?
- Кухню предпочел бы нашу, русскую; а блюда...
- Вообще-то, я ориентирован на греческую кухню, - разочарованно перебил он меня, - В конце-концов, едем-то мы на греческое судно.
- О-оо...Спасибо. Но сами-то мы – русские. Знаешь, греческая кухня меня на прошлом контракте доканала, - вздрогнул я в воспоминаниях, - Видишь ли, у нас был повар грек и...
- Ну, не скажи... Ты, значит, греческой кухни вовсе и не пробовал, коль так говоришь. Поверь, у меня полтора года был учитель – греческий повар. Кстати, один из лучших и старейших поваров греческого флота. Я ведь начинал месс-боем, и вот - дорос до Первого Повара... Я такое буду готовить – про всё забудешь!
Он оказался прав, как выяснилось позднее. А пока он с упоением принялся перечислять диковинные национальные греческие блюда.
- Ну, мне бы чего поскромнее... Борщику я был бы рад, а уж пельменям время от времени...
- Ну, это я тебе устрою, - благодушно рассмеялся повар, похлопав меня по плечу, - Это уж само собой, за это я даже не говорю. Борщик и пельмени – это так, разгрузочные дни будут по сравнению с тем, чем я собираюсь вас радовать...
Я и обрадовался, как нам повезло с поваром, и стал с нетерпением ждать праздника живота. Праздник наступил гораздо позднее, чем ожидалось; и представлен был в виде простых, но столь желанных вкуснейших блинчиков, жареной картошки и даже пельменей с варениками, которые готовил мне на ночных вахтах... мой вахтенный матрос Витя. Когда я нахваливал Витин кулинарный талант, он с негодованием говаривал:
- Да я вообще никогда ничего не готовил! – (лукавил, видимо) – И здесь я матросом, вообще-то, а не поваром... Но не жрать же то дерьмо, что этот сталевар фигячит!

Увы, у сталевара не вышло удивить нас кулинарными изысками. Мы мало походили на тех непривередливых лысеньких солдатиков, жадно заглатывающих перловку и шарики темно-серого цвета без вкуса и запаха, которые он почему-то называл тефтелями. Не производили на нас впечатления и комковатые макаронные изделия, сдобренные маргарином (иногда он по ошибке бухал туда вместо маргарина жир, который моментально обволакивал ротовую полость мерзкой пленкой, избавиться от которой можно было лишь долгим полосканием рта горячей водой). Поэтому мы с Витей перешли на ночное питание, а сталевару я сказал просто:
- На ночную вахту будешь оставлять продукты. Витя будет говорить какие. Если забудешь – придется тебя ночью зарезать, зато порадуем экипаж отличным свиным шашлыком. Любой суд в мире нас оправдает.
Остальной экипаж матерился по-своему, намекал, просил и угрожал Сталевару, но все это как-то неубедительно и потому не действовало. Экипаж устал бороться за свой живот, монашески смирился, регулярно демонстративно вручал повару после обеда нетронутое блюдо серых шариков и худел.
Сталевар Игореша почему-то продолжал стремительно толстеть, покрываться курчавой бородой, редкие части которой порой можно было обнаружить в тарелках с нехитрой стряпней; стал медлительным и вальяжным. Он с рассеянной снисходительностью пропускал мимо ушей нудные, робкие претензии неблагодарного экипажа, которые вскоре и претензиями перестали быть, приняв форму уныло-саркастических подшучиваний.
Однако Игорек вовсе не избегал общества покладистых моряков. Наоборот, он к нему стремился. Стоило где-нибудь в салоне собраться двоим членам экипажа – тут же к ним присоединялся третий – Игорек. Мгновенно уловив суть беседы, он тут же развивал тему и стремительно переводил её в нужное русло. Посередине этого русла ярким буйком неизменно маячила его бородатая фигура. И вскоре беседа перерастала в его, Игорёхи, монолог. Оказалось, что за свой короткий век Игореха много успел. За годы службы в армии, например, побывал едва не во всех гоячих точках.
- У нас, снайперов, традиция такая была - засечки на прикладе делать... – устало вспоминал Сталевар.
- Какие засечки? – широко открывал ясные глазенки месс-бой, ему едва исполнилось восемнадцать и армия ему, по-видимому, не светила вследствие удачно проведенной финансовой операции.
- Какие засечки? – борода деформировалась в снисходительной усмешке, - По числу ликвидированных противников...Когда нас внезапно перебросили в Афган, я сделал последнюю – девятнадцатую, а потом просто перестал считать.
- А ты чего, в Афгане сыном полка был? – это Леша, начальник радиостанции, человек необъятного чувства юмора. Игорехины рассказы доставляли ему неописуемое удовольствие.
- Чего это – сыном полка?!
- Ну, из Афгана в каком году войска вывели? А тебе тогда сколько лет-то было?
- Ты что, думаешь – войска вывели и всё закончилось? Эх, простота... – удивлялся Лёшиной наивности Игорёк. И продолжал:
- Так вот, позже, это уже в Чечне, вызывает меня комбат среди ночи и говорит: «Давай, Игорёк, работа есть. Займешь позицию на подходе к аулу. У старого арыка. По данным разведки...»
- Игорёк, а в Чечне-то ты чего делал? Ты ж, вроде, в незалэжную армию призывался, а Чечня-то дело российское... – это опять неугомонный Лёша.
Следует тяжелая пауза, чтобы некоторым стало стыдно за свои глупейшие вопросы.
- Так вот, говорит, по данным разведки в ауле находится сам Ваха Барсманов со своими ребятами. Сам знаешь, как сейчас со снайперами... Прислали молодняк, так что не обессудь, мы уж тебе продлим командировку. А я должен был с утренней вертушкой на Украину возвращаться...
- Игорь, а ты ж говорил, что поваром служил? – влез вдруг месс-бой.
- А ты-то куда...- Снайпер сверкнул очами на смутившегося паренька, словно на издыхающего таракана в тарелке с салатом, - В десантно-штурмовых бригадах просто поваров не бывает! Все должности двойные – моя, например, была повар-снайпер... Так вот...
И так далее, в таком вот духе. Всякий раз, проходя мимо Сталевара, окруженного слушателями числом от одного и выше, можно было услышать:
- И когда я, наконец, наступил на хвост этой ресторанной мафии, ко мне подходит Михалыч -директор ресторана - и говорит: «Игорек! Ты знаешь, наш ресторан – самый престижный в Одессе. И хотя хорошего повара будет найти нелегко, извини........»
Или:
- ....когда я подыхал от малярии в частной клинике на Берегу Слоновой Кости. Жара – плюс сорок, а меня колотит от холода. И, конечно, жажда. В перерывах между бредами, когда я орал на русском языке «Толян! Прикрой слева! Огонь по окнам!», эти черномазые медсестры.......
А то просто:
- .....в моей первой кругосветке. Не знаю, какого хрена капитана потянуло идти Магеллановым проливом. Нам тогда так дало... Что? Ну да... Не Магеллановым, конечно, а этим... Дрейка... Вот. Ну что, говорю, братва? Колем уши? Серьги положено теперь – в левое-то ухо....

Вот. Так он обычно и заправлял – и в левое ухо, и в правое, и в оба одновременно. А в перерывах между бредами...справлял обязанности повара.
Конечно, со временем народ устал. Хотелось не столько слушать, сколько кушать. Ну, и самим сказать что-то. Аудитория Игорька поредела, ограничившись вторым поваром и месс-боем; Игорь у них был начальником, а начальника нужно слушать. Однако, этих слушателей ему было недостаточно и снайпер открыл охоту за ушами. Теперь ему приходилось моряков выслеживать и подкарауливать. Зато, внезапно вывернувшись из-за угла, он схватывал обрывок разговора и тут же вступал:
- А, Япония... Бывал, бывал. Такая дрянь эта сакэ. Но девки там своеобразные....
Или:
- О, Бразилия... Я там, как правило, сразу двух брал, и – в отель. Одну черненькую, а другую – беленькую.......
- А где ты в Бразилии бывал, Игорёк? – нет, да и понтересуюсь, порой, я.
- Да везде...практически. Зерно мы возили туда.
- И в Сантосе был?
- Бы-ы-ыл...
- В Гонзагу- в центр - ходил там, наверное?
- Ну а куда ж там еще пойдешь...
- А в какую сторону от ворот порта в Гонзагу идти – направо или налево?
- На фига идти.... Мы на такси ездили...
- Так там же пять минут ходьбы!
- Вот потому и ездили... Дешево.
Вот такой Жук был, наш Игорёша! Не было порта, или, вернее, страны, где не ступала его широкая ступня.
- Что? Штаты? Да мы там на линии стояли. Зерно туда возили.
- Вы же в Бразилию, помнится, зерно возили?
- Значит – оттуда. Оттуда в Бразилию и возили.
- Ты же говорил – с Европы возили?
- И с Европы тоже возили...
- Игорек, - пытался урезонить его я,- Когда ты успел весь Мир исколесить? Да еще и на балкере? У тебя же в паспорте моряка ясно отмечено, что этот – твой второй контракт вообще.
- Успе-е-ел. Всё успел.
Предательская это штука, паспорт моряка. Работал я раньше с одним Игорька прототипом, матросом-азербайджанцем. У того тоже была за плечами несоразмерно долгая резиновая жизнь, насыщенная событиями и приключениями. В паспорте, который он тихо ненавидел, предательски чернела дата рождения : 1965 год. Это тогда означало, что ему от роду всего 23 года. «Слушай, говорили ему, - ты же шестьдесят пятого года рождения. Когда ж ты все это успел?»
- Опечатка в паспорте, - усмехался он, - Вместо пятерки шестерку написали. Я на десять лет старше.
Вообще-то, как восточный житель, он так и выглядел.
- Все равно не успеваешь... Может, на двадцать лет старше? Вместо четверки шестерка пошла?
- Э-э-эээ.... Другому и двух жизней не хватит, - уклончиво ответствовал тот.

Естественно, Игорек прекрасно понимал, что ему не слишком верят. Да это как раз было для него абсолютно не важно. Вероятно, он просто жил в своем мире, где правда переплеталась с вымыслом; а оттого, что вымысел разростался гораздо быстрее и свободнее, как сорняк на запущенной грядке, правде места оставалось всё меньше и меньше...
В данном случае слушатели служат связующим звеном между миром реальным и внутренним, вымышленным... В этом имеется сходство с Болтунами первого рассмотренного типа.

Во время долгой стоянки в одном африканском порту, мы весело проводили время в местном баре-дискотеке. От Игорька сбежали его невольники по службе, месс-бой увлекся чернокожей невестой, а второй повар в целях экономии финансовых средств отсиживался на судне. Игорёха регулярно появлялся в баре, на этот раз в окружении свиты из постоянного чернокожего паренька-гида и пары переменных шаровиков. Он был подобен Робинзону Крузо в компании с верным Пятницей. Они садились за столик в полумраке бара, Снайпер щедро угощал Ильича (так прозвали наши ребята паренька-гида за неизменную характерную кепку на курчавой голове) пивом, и, вальяжно развалившись в мягком кресле, подолгу ему вещал. Ленин слушать умел; он делал это чрезвычайно внимательно, заинтересованно и даже напряженно, словно боясь упустить что-то важное. Как его знаменитый тезка на свидании с призраком Карла Маркса. Одному Богу известно, на каком языке велось вещание, однако полное взаимопонимание было налицо. Время от времени чернокожий Ильич стремительно вскакивал и мчался: уплатить за выпитое пиво и принести невыпитое, купить Робинзону сигарет или просто разменять очередную десятку своего белого гуру. Игореха наслаждался и расслаблялся. Но однажды он дал Ильичу сто долларовую банкноту и инструкции – разменять от неё пятую часть, купить пачку сигарет и литр джина местного разлива, а сдачу – в долларах – принести. Ильич пружинисто встал, поправил кепку. Затем опять сел, еще раз подробно переспросил инструкции. Секунду подумав, достал огрызок бумажки и ручку и тщательно все записал. Наконец, вскочил по стойке смирно, по-военному развернулся и пулей полетел выполнять приказания. Больше его никто не видел. Может быть, спеша уложиться в кратчайший срок, он попал под машину, а может – провалился в темноте в какой-нибудь старый, заброшенный колодец. Но полицеский сказал, что скорее всего он уже далеко в горах, и раньше чем через два месяца ждать его бессмысленно. Не знаю, что занесло его в горы – сигареты продавались на ближайшем углу, джин – тоже. Полицейский сказал, что сто долларов для этой страны – большие деньги. Для другой страны – Украины – это тоже не мелочь, но этого полицаю никто объяснять не стал.
Думаете, Игореха расстроился из-за этой сотни? Ничуть! Подозреваю, он выложил бы Ильичу еще полтинник, вернись тот с покаянием.

Несмотря на явное смещение крыши, дела в данном случае обстоят печально, но совсем не так уж безнадежно. Представьте себе, что Игорек предпочел неблагодарному занятию «езды по ушам» утомленных слушателей – ручку и тетрадку. И что получилось бы? Он стал бы писателем. Самым настоящим; ибо говорят : «Писатель не тот, кто пишет, а тот – кто не может не писать». А уж он, замолчав однажды, точно не писать бы не смог. Еще говорят : «Бумага всё стерпит». Как разительно изменились бы его взаимоотношения с окружающими! Уж никто не считал бы его неисправимым лгуном, не смеялся и не подшучивал. Наоборот, к его обществу стремились бы, уважали и ценили.

Поэтому, если вы в прочитанном выше распознали и свои симптомы – смею надеяться, что я вам помог. Тем, что подсказал достойный путь торжественного водворения мятежной крыши на законное место.

Гоша
(Лирическое Отступление)

Однако, не всяк Любитель поговорить – Болтун, и в этом следует отдавать себе строгий отчет. Согласитесь - Мир, состоящий из исключительно немногословных парней был бы скучен и сер. Дар Рассказчика – редкий и ценный Дар, приносящий радость не столько говорящему, сколько слушающим. Когда я ещё был маленьким (практикантом), мне довелось работать с матросом Гошей. Сын кавказских гор, он был хорошим рассказчиком... В другой раз я обязательно расскажу вам про Гошу и его удивительные истории.

Другие Случаи
(Можно пропустить, не читая)

Их тоже много. Мания величия или наоборот, Комплекс неполноценности. Мания преследования и её контр-версия – Маниакальная тяга к преследованию. Всё это я видел, да и вы, наверняка, тоже. Бывает просто непроходимая тупость или классическая дурость – но это из другой, как говорится, оперы. Увы, мир водный так же богат дураками в различных их формах проявления, как и мир наземный.
Антипод Болтуна – Нелюдимый Молчун. Поскольку первый тип обсужден и признан неприятным – второй, по логике, должен быть приятным. Не всегда это так. Молчун – человек-загадка, постарайтесь его разгадать и понять, что вынудило его замкнуть уста и уйти в затворничество. Не спешите с выводами – причины могут быть разные и диаметрально противоположные. Что таится в его угрюмой голове? Кладезь невысказанных мыслей, или полное отсутствие таковых? Четкий мир Гения или сумбур идиота? Ошибиться и перепутать легко, они порой так трудно различимы – Гении и Идиоты... Что взрастает там, за непроницаемой стеной настороженных глаз? Спокойствие и самоконтроль или кошмарные планы отмщения всем и вся? Болтун предсказуем, как Таблицы Приливов, а Молчун – нет. Именно такие люди требуют к себе повышенного внимания, и именно его – внимание окружающих – они ненавидят, боятся и стараются всячески избегать. Не стоит быть навязчивым в таком случае – это может плохо кончиться. Наблюдайте за ним со стороны, незаметно и пристально. Пока не выясните природу таинственного молчания. А уж затем – действуйте по обстановке, можете даже приступить к терапии, но тогда, в худшем случае – будьте готовы неожиданно получить очередного Болтуна! Или ещё хуже получить. Поэтому лучше не действуйте, если не уверены. Лучше займитесь собой – именно в этом смысл данного повествования. Человек может уйти в молчание, если видит в окружающих дураков, с которыми лучше не разговаривать, или наоборот – острых на язык умников, что зачастую одно и то же. Поэтому сперва задумайтесь – не дурак ли вы? С ответом не спешите, в каждом из нас сидит дурак, в той или иной степени. Определить это просто: если в результате беглого самоанализа вы приходите к выводу, что вы – умнейший человек и дураком в вас и не пахнет – это плохо. Гиблое ваше дело. Вернетесь домой – обратитесь к врачу. Хотя он вряд ли уже поможет. Однако, если усмехнетесь грустно и подумаете: «Ясно дело – дурак. Иной раз такое отмачиваю...» - то, по утверждению неких великих Мира сего, вы уже не дурак. Почему-то с этим вопросом - в отношении себя - некоторым гораздо труднее разобраться, нежели в отношении других. Вообще, если окружающий вас мир вдруг изменился резко и кардинально – это сигнал для вас. Поройтесь у себя в голове, поищите причину перемен там. Помните песню Главного Повара Страны и бывшего борца за свободу : «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас»? Как раз мир-то стабилен, а переменчивы мы сами. А ожидать прогновения мира под вас лично – это уже симптомы эгоцентризма, начала начал любого крышедвижения. Ведь даже самоуничтожительный комплексатик, ноющий о собственной никчемности и ничтожности – по сути эгоист и лентяй. Если ты ощущаешь себя ничтожным и страдаешь от этого – что же мешает тебе стать Великим?
Само по себе смещение крыши ещё не болезнь, но вполне может к таковой привести. Считается, что характер у человека один, однако ему свойственны некоторые перемены всилу ряда причин – стрессовых ситуаций, разочарований, неудач или наоборот – удач и радостей жизни. Душевный подъем сменяется тоскливой меланхолией; благодушие и человеколюбие – мрачной озлобленностью. Это так же естественно, как день и ночь. Другое дело – как глубоко и часто впадает человек в эти перемены. И какие причины этому способствуют. Несмотря на радикальную противоположность Болтунов и Молчунов, их объединяет одно общее – и те, и другие уже живут в собственных, ими сотворенных мирах. Искривленных Мирах, а то и вовсе извращенных. Warped Worlds. Помните – Искривленные Миры Роберта Шейкли? Однако, если Болтуна заставить замолчать можно, лишь заклеив ему рот широкой лентой Скотч, то Молчуна в большинстве случаев можно в той или иной степени разговорить. Ибо если для первых всё ясно и понятно, как Божий день, то последние, как правило, люди непонятые и невыслушанные. Или таковыми они сами себя считают. Есть, правда, просто непролазные тупицы, которым и сказать-то нечего, но они встречаются гораздо реже, чем может показаться. Кстати, тупиц и среди болтунов хватает.
Итак, братья-моряки, берегите свои крыши! Вы же не кабриолеты какие-нибудь. Латайте их, поправляйте и укрепляйте. Как? Очень просто!

Сам себе Кровельщик

Издавна люди с проблемами с головой романтично назывались душевнобольными. Получается, сбережешь голову – сбережешь и душу, и наоборот. Ныне и то и другое объединено в понятие «Крыша», что тоже по-своему верно, но суть остается та же.
Так как же сохранить и то, и другое, и третье?
Великий поэт Николай Заболоцкий давно дал на это ответ:

«Не позволяй душе лениться,
чтоб в ступе воду не толочь –
душа обязана трудиться
и день, и ночь; и день, и ночь...»

Вот и всё! Это и есть Золотое Правило, можно лишь рассмотреть некоторые способы его применения.
Замечено, что более других подвержены подрыву душевного здоровья члены экипажа, имеющие больше свободного времени. Раньше это были помполиты и судовые врачи, в меньшей степени – радисты. Матросы, например, вкалывающие на палубе от зари до зари и засыпающие молодецким сном, едва голова коснется подушки, этому виду морской болезни наиболее резистентны. Однако, им грозит другое – отупление от физического труда, что может привести к непоправимому примитивизму – если не работать над собой!
Если разобраться, то свободным временем на судне располагают все. Занимать его при каждом удобном случае сном – не лучшее решение. Во всяком случае, решению проблемы это ни в коей мере не способствует, даже наоборот.
Делайте что-нибудь! В былые времена моряки и рыбаки, возвращавшиеся из долгих рейсов, привозили домой сотворенные ими различные удивительные поделки. Сделанные их собственными руками, а главное – с головой! Ибо это были плоды труда творческого, в котором руки лишь воплощают в жизнь творческие идеи и мысли. Кто помнит их, этих старых моряков? Как захватывающе интересны были их многочисленные морские истории, рассказы о увиденных странах! А ведь у них было гораздо меньше возможностей, чем у нас – моряков нынешних... Можно оспаривать утверждение классика коммунизма о том, что труд сотворил из обезьяны человека. (Для того, чтобы начать трудиться, обезьяна уже должна была стать немножко человеком, по крайней мере) Но воздействие творческого труда на душу человека огромно! Даже если ваша работа на судне кажется вам исключительно механической и бездушной – попробуйте отыскать в ней творческое начало – и отыщете! А если это вам не удастся – компенсируйте недостаток творческими изысканиями в свободное время. Найдите себе увлечение! В детстве у вас получалось неплохо рисовать? Почему бы не попробовать сейчас? Не получалось? Ну, может быть, теперь получится... Сочиняйте стихи, пишите рассказы – пусть не для широкой публики, главное – для себя! Пробуйте вырезать по дереву, по металлу, по камню; лепите из пластилина – всё, что угодно!
И рад бы, да увы. Не получается. Не беда! Перейдите к умственному труду непосредственно – углубитесь в изучение английского языка! Вот уж что никому не помешает. Уже владеете? В совершенстве? Учите испанский, немецкий, французский! В конце-концов, совершенствуйте свой профессиональный уровень – занятие для ума можно найти всегда и везде.
В портах – не сидите на судне, гуляйте, знакомьтесь с достопримечательностями, ни в чем себе не отказывайте; любите местных красавиц, только не влюбляйтесь: крыша улетит с таким присвистом, что опомниться не успеете.
Если вы ленивы по жизни – не беда. Лень тоже хороша, если её использовать умело. Многие изобретения и рационализации создавались именно лентяями. Нежелание тратить силы и время на выполнение нудных и тяжелых работ вдохновляло их разум в творческих поисках кратчайшего пути.
Бездействие же ведет к застою, застой – к деградации, а деградация – к примитивизму. Примитивизм – это начало начал, то есть – Ноль по Шкале Жизни.
Штурман-деградант – преступник вдвойне. Против себя и своей профессии. Ибо не использует широчайшие возможности самосовершенствования. Это лишь на первый взгляд штурманская работа нехитрая. Вернее, на второй: когда молодой судоводитель возомнит, что освоил все тонкости своей работы – несение вахты на мостике – смотрение вперед, снятие координат с GPS, пиение кофе и курение сигарет. Оттачивайте свои навыки, доводя до совершенства, и все равно не доведете, ибо любое совершенство недосягаемо.
Есть компьютер на судне – займись им! Возможности неисчерпаемы, было бы желание. Ссылка на чрезмерную занятость и загруженность работой – чаще всего только самооправдание. Но если вы настаиваете – о чем тогда говорить.
Вот ещё о чем следует помнить. Поскольку нам, морякам, предписано судьбой жить и работать в новых общностях людей под названием Экипаж – это следует учитывать и с тем считаться. То есть с тем, что окружающий тебя ограниченный контингент – такие же живые люди, как и ты. Со своими характерами, судьбами, переживаниями и привычками. И никуда ты от них не денешься – в том и специфика. Относись к ним так, как хочешь, чтобы относились к тебе. Не давай волю эмоциям и настроениям, сдерживай себя. Особенно, если ты Офицер, руководитель. Ты можешь быть каким угодно, но должен – тонким политиком и психологом. К сожалению, нас этому не учили, но жизнь дает нам все шансы восполнить пробелы.
Вообще-то, за годы своего существования Человечество сумело выработать некоторые нормы совместного проживания. Многим людям они известны как Правила Хорошего Тона, или Поведения; даже целая наука есть – Этика. Примечательно, что моряки в этих Правилах исключения не составляют. А так, как практически все считают себя людьми воспитанными и образованными, то порой только удивляешься, отчего некоторые позволяют себе весьма хамские выходки и свинские манеры. Более того, с изумлением обнаруживаешь, что им действительно знакомы эти общепринятые нормы поведения, и, скажем, на берегу, в присутствии женщин - они этих норм придерживаются. Беда в том, что Правила эти должны быть Нормой поведения, а не дешевой маской! Можно тысячу раз восхищаться, читая о интеллегентных Морских Офицерах прошлых времен, но при этом самому оставаться свиньёй. Стоит ли так дешево себя оценивать?

Если вы – Капитан, возомнили себя Альфой и Омегой, упиваетесь данной вам властью и обеспокоены лишь тем, какого мнения о вас придерживаются там, в Офисе, а вверенному вам экипажу вбиваете в головы факт, что на судне они исключительно для работы, а жизнь и развлечения ждут их дома, на берегу – вы самодур и бездарь! Лучшее, что вы можете сделать – выйти втихаря на корму и прыгнуть в чисто море. Особой утраты Мировой Флот не понесет, но зато вы представите вашему старшему помощнику шанс не повторить ваших ошибок и заблуждений. Ибо вы, достигнув вершин, так и не осознали всю полноту вашей ответственности за вверенные вам души морские и ваше предназначение, как Капитана, а значит, занимаете место незаслуженно. Но об этом – в следующей Лекции.

© Georgiy Almarov

Назад